‘Если только дом цел — обязательно вернемся’

Я — Наталья. Я из Бахмута, Донецкой области.

Как развивались события 2014 года в вашем регионе?

Нас зацепил “референдум”, хотя мы с мужем на него не ходили и даже не думали. Возле нас был опорный пункт, там голосовали. Мы не ходили, не поддерживали это. А когда начали стрелять в 2014 году… Уже тепло было, а они в драных штанах, прости господи, оборванцы. Бегали по двору с автоматами. А я мужу кричала: “Дай мне кирпич, я ему с пятого этажа по лбу дам!” Господи прости, я их терпеть не могу, честно говоря.

Мы видели, как они высаживались у нас из КамАЗов. Вышколенные. “Красавцы” русские.

У нас в Бахмуте есть завод цветных металлов. Так вот, наш завод и Кольчугинский завод в России поддерживали контакт. Наши ездили в Кольчугино на обучение, а оттуда присылали кольчугинских: кацапы своих учеников к нам на практику присылали. Им как молодым специалистам здесь в первую очередь квартиры давали. У нас поселок, честно говоря, весь кацапский, везде эти кольчугинцы. Завод с 1953 года существует, вот они, падлюки, с 1953 и живут у нас.

Вы были свидетелем обстрела региона в 2014 году?

В 2014 прилетали снаряды. Бывало, по поселку прилетало, бабахало. Мы иногда на балконе стояли и смотрели, как Славянск горел. Темно, а на горизонте видно — горит. Самолеты летали, падали, пикировали.

Я не знаю, как однажды мужик вывернул, что самолет никуда не влетел: ни в крышу, никуда. Самолет шел в пике, а пилот вывернул. Ревело страшно!

Эти “дээнеровцы” как господа, как хозяева по городу слонялись: с пивом, с автоматами. Под прокуратурой стояли… Как они говорили? “Закончилось ваше время, началось наше”. Вот так было.

Как война 2022 ворвалась в вашу жизнь?

Я утром проснулась (муж в спальне спит, а я — в зале), смотрю, а он — в интернете. Я спрашиваю: “Валера. Ты дома?” А он отвечает: “Началась война, Наташа, война”. Ну что, оделись, вышли. А у нас поселок немаленький. Смотрим, возле банкомата уже куча людей, за хлебом в магазин не зайдешь. А нам надо было пенсию получить. Начали мы курсировать: искать, где в банкомате можно пенсию снять. Пришли аж в центр. Троллейбусы уже не ходили, но мы добрались. Стали в “Сильпо”, там банкоматы выдавали по 3000 грн на человека.

Я стояла в очереди, когда началась стрельба. Мужу говорю: “Я отойду в аптеку (рядом с торговым центром аптека была), хоть бинтов куплю, надо что-то купить”.

Только вошла, начали стрелять. А рядом рынок, это же центр города. Кричат: “Закрываем аптеку, выходите, закрываем аптеку!”

Где-то на рынке взорвалось, бог знает где. Девочки-продавцы кричат: “Ну его к черту! Закрываемся и по домам!” Вот так началось 24 февраля.

Вы были свидетелем разрушения гражданских объектов?

У меня зуб заболел, надо было в стоматологию (как всегда, что-то происходит в самый неподходящий момент). Надо было ехать зуб удалять, пришлось ехать в город: на перекладных, окольными путями добираться до стоматологии (троллейбусы уже не ходили).

Едем, смотрим, а по дороге там стекло рассыпано, тут — рассыпано. А потом ехали назад, а там больница — тоже стекла выбиты. Проезжаем магазин (у нас есть торговая точка, называется “1000 мелочей”): ни одного стеклянного витража в магазине. Перекресток Горбатого и Артема: там у нас была девятиэтажка (там живет двоюродный брат моего мужа с женой, они сейчас в Кременчуге). Так там телецентр разбили: не до основания, но здание разбито. Квартиру подруги разбили: ни окон, ни дверей. Они теперь у соседей живут. У соседей, наверно, подвал есть, им ключи дали.

Вы были свидетелем жертв среди мирного населения?

Мой одноклассник погиб. Обстрел был… У нас есть микрорайон Буденовский, частный сектор. Туда грохнули и убили. Коломойцев Николай. Шестьдесят два года ему было. Они же не смотрят: частный сектор, не частный. Бьют лишь бы бить.

Я не удивляюсь, я смотрю в Телеграме, как кацапы валяются: кто без головы, кто как… Муж говорил, что в Телеграме писали: в начале войны собаки были худые — кожа да кости. А сейчас собаки и лисы отъелись… А я говорю: “Господи, неужели они кацапов едят?”

Как происходила ваша эвакуация из Бахмута?

Вечером сын звонил, не дозвонился. А потом звонит и кричит: “Мама, вы выезжать думаете?” По Ватсапу звонит и кричит: “Немедленно выезжайте!” Я деду говорю, а он: “Я не поеду, не хочу. Поезжай сама”. А я ему: “Я без тебя никуда не поеду, будем здесь”. Он мне сразу сказал: “Наташа, ты не представляешь, что тут будет твориться”. Вечером я легла (у меня есть полочка, я когда на диван ложусь, ставлю ее, а на нее ноутбук), а муж в спальне был. И ни с того ни с сего как шарахнет! Аж ноутбук подскочил. Один взрыв, второй. И снова сын звонит…

Он не смог дозвониться, а потом уже среди ночи звонит: “Мам, вы где?” Я говорю: “Дома”, а отец: “Пока не спускались”. Сын в ответ: “Собирайтесь и выезжайте немедленно!” Мы еще немного побыли. Думали, еды подкупить, потому что война, магазины закроются, нигде ничего не купишь. Чокнутые. Запаслись… А потом начала стирать и снова как шандарахнет. Снова сильные взрывы. Машинка-автомат стирает, а я растерялась, трясусь от страха, не знаю, что делать. Кричу: “Валера, выключи машинку, я не могу!”

А бывало выходим в магазин, а они — бьют, бьют. С каждым разом все ближе и ближе рокот.

Тогда уже муж сказал: “Как хочешь, но надо выезжать”. И начал на горячую линию в военкомат звонить. Звонил, наверно, целый день, пока не дозвонился. На горячей линии женщина ответила: “Ждите, я вам перезвоню”. Позвонила вечером, в 23:30, я еще не спала. Телефон звонит, а меня трясти начинает, у меня истерика. Муж берет трубку и спрашивает: “Отказываемся?”. Я говорю: “Отказываемся”. И он уже в трубку говорит: “Извините, у жены давление поднялось, ей плохо, мы не поедем”.

А потом снова пришлось среди ночи выходить на улицу, чтобы не шандарахнуло. Между небом и землей… Туда-сюда, туда-сюда. Сын снова позвонил, вдвоем меня уговорили. Снова меня трясло, но собралась с силами. Решили ехать. Седьмого числа мы поехали.

Утром, 7-го апреля я пошла хоть хлеба и огурцов взять в дорогу. Слышу, в магазине девочки говорят: “Такси не ходит, вообще ничего не ходит. Весь транспорт стал”.

А мы вышли, как раз парень подъехал. Муж спрашивает: “Довезешь до города?” Говорит: “Довезу”. Так мы попали в центр. А там нас уже посадили в автобус эвакуационный и вывезли в Краматорск. А в Краматорске вечером стали людей загружать во львовский поезд. Мы думали, в Хмельницкий поедем. Но вдруг в 18:45 кричат: “Выходите все!” Из громкоговорителя кричат: “Немедленно покиньте помещение вокзала, выходите!” А там шатер был, мы в него. Думаем, неужели здесь ночевать придется?

Потом всех начали выгонять с территории вокзала: за вокзал, потому что в Барвинковом пути разбомбили. А куда нам в 18:45 деваться, если через 15 минут (в 19:00) комендантский час начнется? Куда деваться, если из Краматорска ехать километров сорок? Мы стояли-стояли и не знали, что делать. Уже и местные, которые собирались выезжать, начали расходиться. Аж в половину девятого объявили, что можно садиться на Львов. Мы туда бегом. Сели в поезд. А утром ехали, смотрим Телеграм, а там показывают, как в Краматорске взрыв был и дети лежат убитые…

Вы планируете после окончания войны вернуться домой?

Мы выезжали на месяц. Даже холодильник оставили включенным. Потому что в нем мясо лежало. Если дом цел — обязательно вернемся.