Меню
Голоса войны
Все 226 Интервью 222
‘Мы выглядели как дикари — напуганные и грязные’

Рассказывая свою историю, Ирина Ковальчук не может сдержать эмоции. Пережитый страх все еще не отпускает женщину. Ее зятьев забрали в плен и избили, а ребенок и племянница сильно испугались, когда россияне с автоматами ворвались в их дом в поисках оружия.

Волны самолетов и залпы над головой

24 февраля 2022 года Валерий Ковинько с семьей выехали из столицы в свой дом в поселок Стоянка Бучанского района, надеясь, что там будет безопаснее. Село оказалось в серой зоне: с одной стороны — ВСУ, с другой — россияне. Самыми страшными, говорит мужчина, были бомбардировки российской авиации.

Когда небо чернее земли — битва за Дмитровку

Село Дмитровка в Бучанском районе Киевской области было частично оккупировано в начале российского вторжения. 30 марта 2022 года произошло решающее танковое сражение, которое называют примером мужества и сплоченности украинцев. Село было освобождено. Ольга Токий признается, что если бы россияне зашли на ее половину села, она бы попросила расстрелять ее сразу.

Он мечтал построить супердом

Инженер-робототехник Николай Кононенко десять лет откладывал деньги, чтобы построить оригинальный дом по своему проекту в селе Великая Дымерка. К сожалению, его дом сгорел дотла и не подлежит восстановлению. Николай говорит, что раньше работал с россиянами и никогда не питал иллюзий.

‘Когда ударили по площади Свободы, наш дом задрожал’

У Натальи Фроловой — два родных сердцу города: Бердянск, где родилась и вырастила дочь, и Харьков, куда переехала за несколько лет до полномасштабной войны. Оба города пострадали от рук врага.

Восемь дней в ледяном погребе

Антонина Вакуленко из Великой Дымерки на Киевщине оказалась в оккупации вместе со своим тридцатилетним сыном, который передвигается в инвалидной коляске. Больше недели они прятались в погребе и молили бога, чтобы оккупанты их не нашли.

Закрывали ребенку рот, чтобы россияне не нашли людей в погребе

Рассказ жительницы села Великая Дымерка Надежды Макарцевой, которая почти месяц провела в оккупации. Русские, с которыми ей приходилось общаться, говорили, что их заставили воевать. Но это не мешало им расстреливать людей на дорогах, мародерствовать и хозяйничать в чужих домах.

‘С белым платком навстречу российскому танку’

Марина Белькова жила в Богдановке, Киевской области. Чтобы эвакуировать семью, ей пришлось просить разрешение у русских военных. Ее сын обвешал машину белыми лентами, а сама Марина шла впереди с белым платком в руках. Сына и мужа ее родственницы забрали россияне. Их судьба, как и других пропавших мужчин, неизвестна.

‘Россияне бездумно уничтожают все вокруг’, — Мария Карандюк, Залесье

Она родилась в 41 году. Пережила немецкую оккупацию и изгнание. Барак, в котором они жили с матерью, чуть не сожгли немцы во время Второй мировой войны. В 2022 году в Украину снова пришли безжалостные захватчики. Теперь мирных украинцев убивают россияне.

«Моим клиенткам от 5 до 67 лет», — психолог о сексуальном насилии на войне

Почему изнасилование — это далеко не единственный вид сексуального насилия? Как стереотипы и виктимблейминг мешают фиксировать преступления, и почему женщинам не нужно бояться свидетельствовать? Говорим с психологом Натальей Поцелуевой.

‘Сожгли дом на глазах у соседки’

Шаг за шагом пенсионерка из Великой Дымерки Анюта Миронец восстанавливает все, что разрушили россияне. Занимает деньги, чтобы подлатать дом, наводит порядок во дворе. Пока она была в эвакуации, российские солдаты жили у нее, а соседку выгнали и сожгли дом.

‘Мой трехлетний сын говорит: Путина нужно закопать в его бункере — тогда войны не будет’

Учительница Алина Вещук до 2015 года жила в Горловке. Затем сбежала от оккупации в Краматорск. В 2022 году история повторилась... Говорит, еще в 2014-м поняла, как воюет враг: “Друзья видели, как выезжает в поле “Град”, стреляет по Торецку, по украинской армии, потом разворачивает установку и стреляет по Горловке: будто нам в ответ летит”.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  » ... 19