‘Город призраком стал… Горело все синим пламенем’

Гнатенко Иван Григорьевич. Приехал с Донбасса, Луганская область, город Попасная.

Как развивались события 2014 года в вашем регионе?

Эти сепаратюги поставили свои блокпосты. Оружие, винтовки у них там были. А потом наши вместе с Семеном Семенченко через Александровку до Стриполя по полям зашли сюда и погнали их аж до Теплогорска. Но почему-то нашим дали команду вернуться назад. Потом второй раз до края Первомайки отогнали и снова вернулись на места. Но, тьфу-тьфу, за городом бухало восемь лет, а так… Восстановили дома, наши Черемушки, город полностью восстановили, тротуары сделали в частном секторе. Все восстановили. А теперь, если будут восстанавливать, лет пятнадцать надо, потому что нет ничего, разруха полная.

Каким для вас было начало полномасштабной войны?

Прибежал ко мне сын, он живет в Садовом, в частном секторе. Прибежал, трясется: “Война началась”. Я говорю: “Нам на этажах не слышно”. Потом как завыла сирена. Самолеты, вертолеты, обстрелы. Еще не стреляли по домам, но начали бить по нашим позициям. В первую очередь по ним били.

Что только не запускали, а потом самолет как бомбанул по центру города в пятиэтажку.

В 6-й подъезд влетел снаряд, все полностью разрушило: лестничную клетку с чердака аж до подвала откинуло на 50 метров. Это ж какой снаряд был? Врагу такого не пожелаешь. Я ж говорю, кто в нашей шкуре не был, тот не поймет.

Где вы прятались во время обстрела города?

Вот наш дом стоит, потом служебный дом буквой “Г”. В служебном есть подвальчики: на каждую комнату давали такой подвал с дверьми. Сосед говорит: “Этот подвал пустой, этот пустой”. Мы были в коридорчике. Сквозняк был, холодно, сосед принес монтировку. Сорвали замок, намостили стеллажи, принесли из дома одеяла — там и сидели. Одиннадцать человек нас было в комнатке 2 на 1,5. Ну, подвальчик. А есть выходили так: открываем подъезд, разжигаем мангал, из холодильника остатки взяли, дров снарядами набило, есть чем растопить. Вот так выживали. Свет в начале еще был, воду давали, у нас рядом скважина. А потом свет вырубили, газ вырубили, так мы сидели без ничего.

Была ли в городе проблема с продуктами питания?

Привозили волонтеры: хлеб, продукты, из Львова какие-то баптисты полуфабрикаты привозили. Сначала давали по очереди, а потом, как начали стрелять, продукты в фойе клуба бросили, а сами — бежать. Ну, дело такое.

У вас была возможность получать медицинские услуги?

Не было. У меня были лекарства, потому что я гипертоник. А если не было у людей, приезжал эвакуационный автобус из Бахмута, ему заказывали лекарства, а так — не было медикаментов. Больницу сразу же разбили, врачи убежали, спасатели тоже уехали. Короче, остались сироты.

Как вы эвакуировались из города?

Сидели мы в подвале 38 дней. Попадает снаряд в четвертый этаж, загорается трехкомнатная квартира, а 4-й и 5-й подъезд — спаренные. Загораются все этажи. Парень кричит: “Помогите!” Ну, что, выбежали из подвалов, ведра со снегом собираем. Моментально все вспыхнуло: загорается наш 5-й этаж и соседский — выгорает все. Дети в подвале уже желтые сидят, говорю: “Поезжайте уже, ребенок у вас, давайте!” Внучка из Харькова сюда приехала. Ждем сестру, а она говорит: “Я не поеду сама”. Племянник в подвале был, сестра — на Воровского, в своем доме. Когда объявился Саша, говорю: “Саш, иди, забирай мать, пусть собирает документы, сумку, будем выезжать”. Зять звонит в Бахмут в службу такси, а они не хотят ехать: “Там полигон, мы не доедем”. Ну, что, выходим из подвала, а там — клуб железнодорожников с бомбоубежищем.

Бежим туда, а они как начали по клубу стрелять. Потом немного стихло. Ждем, ждем — нет такси.

Потом приехал парень один, хлеб привез из Бахмута, а я говорю: “Слушай, забери нас в Бахмут”. Он говорит: “Сегодня — нет, потому что у меня уже есть клиенты. Я завтра приеду”. А тут бомбежки, он не приехал. Мы там сидели, ждали, аж через 5 дней нас забрали в Бахмут. Мы переночевали в общежитии и поехали в Краматорск. Из Краматорска шли эвакуационные поезда: в 9 часов поезд Краматорск-Ужгород, но мы на него не попали, потому что людей было много. И в 10 часов не попали, потому что загружали детей, а потом детский дом вывозили. Аж на третий поезд попали и приехали сюда. 9-го апреля мы уже были здесь.

Почему вы не покинули Попасную раньше?

Почему мы сидели с бабушкой? Потому что квартира дочери была рядом с нами. Дом сына и сестры еще были целы. Поэтому, мы сидели, чтобы мародеры не залезли, а когда наш дом сгорел, сына дом разбили, сестры дом разбили — ну, тогда уже выехали.

Вы были свидетелем разрушения гражданских объектов?

Представьте себе, у “Града” на километр радиус, это — одна кассета, а их стоит четыры кассеты. Он как ударил! От клуба до перекрестка по улице Ленина все дома, рынок, аж до Клинова все уничтожило. Еще вертолет сбрасывал зажигательные снаряды или как они там называются: искры летят, все вокруг загорается, горит все, горит синим пламенем. Город призраком стал. В клуб как бросили бомбу — вот такая огромная болванка осталась: крышу, стены, сцену — все разнесло. А внизу бомбоубежище было. Это же он, гад, туда целился.

Парни ходят: “Не выходите! Не выходите!” Как же не выходить, если надо к колодцу за водой?

Там печка стояла возле нашего подвала. Женщина суп сварила, чайник поставила, а потом говорит мужу: “Коля, сходи, забери чайник, он уже, наверно, закипел”. Он выходит, а тут — “Град”, его осколком — бух и насмерть. А вторая женщина бежала на эвакуационный автобус, дошла до рынка, а тут как начали снарядами из танка или миномета лупить. “Валя, Валя”, — а она уже — все. А сыну стопу оторвало: перевязали, сразу в автобус и на Бахмут в больницу. Так там ему стопу отрезали, молодому парню.

А 200-е повсюду. Люди ведь бежали из частного сектора сюда, в бомбоубежище, а снайпер стрелял. Потом уже военная машина собрала трупы, а на кладбище не дают похоронить, потому что стрельба. В поселке эскалатор яму выкопал, крест поставил, так хоть людей закопали. А когда кацапы зашли, непонятно: забирали они их или нет… Наши забирали, а эти — кто знает. Это те люди, которые погибли на открытой местности, а сколько тех, кто под завалами в домах.

У дочки все разграбили. У меня сначала душа болела: только ремонт с бабой сделали в доме — все сгорело, а у дочки — все вынесли. У сына даже вырвали газовый котел, забрали все: одежду выбросили, а что получше — кровати, диваны, бытовую технику, компьютеры — все забрали.

Почему, на ваш взгляд, россияне обстреливали мирное население?

Он же как говорит: “Я не убиваю людей, не убиваю детей, я зачищаю нацистов и бандеровцев выгоняю”. Какие тут нацисты, какие бандеровцы? Ты ж убиваешь всех русскоязычных. Это у него [Путина] такая политика, он и сейчас говорит: “Это не я разрушаю города, это — украинская армия”. Он сидит в Москве, а я — здесь, я же вижу, кто, откуда и по кому стреляет. Что ты мне рассказываешь? Есть люди, которые за “русский мир”, так они говорят: “Так вам и надо”.

Как оккупанты относились к гражданскому населению в Попасной?

У нас из Рубовки на эвакуационном автобусе вывозили людей, между Попасной и Бахмутом 28 километров. Примерно половину пути они проехали, из Киева “Рафик” был. Вышла диверсионная группа из посадки и давай стрелять по “Рафику”. Забрали водителя, держали тут, в Попасной, забрали документы, а потом перевезли в подвал в Первомайку. Он потом давал интервью, говорил, что издевались, отжимали все, что хотели, били. Потом его отпустили, он спрашивает: “А документы?” А россиянин отвечает: “А я у тебя их брал? Тебя где приняли? В Попасной? Вот туда и иди”. Поехал он туда, а там говорят: “Первый раз тебя видим”. Он снова спрашивает: “А как я тогда выеду?” Как-то пропустили через границу, он через Польшу в Украину заехал и восстановил документы.

А еще старики остались, которые не выехали. Может, человек 200-300 осталось. В Первомайку их россияне вывезли, в подвале буржуйку поставили. У меня друга покойного жена в Первомайке, вчера разговаривал с ней, так она говорит: “Привозят юшку, которую даже собака не ест. Из чего они ее варят?” А людям все равно надо что-то есть. Шакалы, короче, а не люди…

Как нам сосуществовать с Россией после победы?

Ставить стену, как с Белоруссией стену ставят. Не такую, которую Яценюк строил, а как показывают в Житомире, Ровно. Я думаю, Россия распадется на мелкие части. Если Европа будет держать санкции, как сейчас, то распадется.