Переночевали дома в последний раз
24 февраля мы были дома. Мы жили в квартире в центре Славянска, я была в декретном отпуске четвертый год. К тому времени у меня было двое детей, а сейчас уже трое. У моего мужа инвалидность, но он работал на кондитерской фабрике. О том, что началась полномасштабная война, мы узнали из телевизора. Я не думала, что будет война, поэтому мы никуда не собирались. Сначала думали, что это быстро пройдет.
Первые дни мы узнавали о событиях только из новостей, а в марте начались боевые действия в Изюме и Лимане. Тогда уже стали слышны взрывы, иногда даже свистели снаряды над головами. Пока мы оставались в Славянске, электричество было, продукты завозились. Но всюду были большие очереди. Если завозили что-то в один магазин, туда сразу сбегались люди и сметали все. Пытались поскорее скупиться и разбежаться по домам. Закрывались банки, все отдавали себе отчет, что скоро город может оказаться на передовой. Сирена воздушной тревоги почти не выключалась: и днем, и ночью. Сирена гудела, вдали бахало, всем было страшно. Многие начали спускаться в подвалы.
В начале апреля бои шли уже под Славянском. Большую часть времени мы проводили в квартире. Но в один из дней, когда стало очень часто летать над головами, мы все спустились в подвал. Я поняла, что для маленького ребенка это плохо. Тогда мы решили, что нужно уезжать из города, и вернулись домой, чтобы собрать вещи. Мы не стали задерживаться, потому что понимали, что фронт подходит все ближе. Не хотелось рисковать детьми. Мы — взрослые, а дети — это совсем другое дело. Переночевали дома в последний раз, а утром седьмого апреля сели в поезд. Восьмого апреля были во Львове.
В одном купе ехали 11 или 12 человек
Когда мы пришли на Славянский вокзал, там было много людей. Он был забит: женщины, дети, инвалиды. Все ждали поезда из Краматорска, который опаздывал на шесть часов. Нам сказали, что мы сможем уехать, если хватит мест, если нет, придется ждать следующего поезда. Мы пришли очень вовремя, нам повезло, через полчаса подъехал поезд и началась посадка. Первыми пропускали женщин с детьми.
В одном купе ехали 11 или 12 человек. Пришлось спать с детьми на одной полке вчетвером. Когда подъезжали к новой остановке, выключался свет, и я начинала дрожать. Это тяжело морально. Наш поезд проехал Краматорск, а потом три поезда застряли в одном месте. Железнодорожное полотно было повреждено обстрелами. Ждали, пока его отремонтируют. До Львова доехали спустя 26 часов.
Тогда я не думала, надолго мы едем или нет. Куда был первый поезд — туда и поехали. Была только одна мысль: убежать хоть куда и побыстрее. Ринулись фактически в никуда, без денег, без ничего. Хотелось поскорее убежать, не слышать и не видеть эту войну.
Приходится выбирать: или платить за квартиру и не есть, или есть и где-то искать бесплатное жилье
Во Львовской области нас сначала поселили в детском саду, потом отвезли в Стрый, где мы жили в лагере. Потом через волонтеров нам нашли комнату. Позже мы попали в программу для переселенцев, благотворители оплачивали аренду нашего жилья. Вот так полтора года перебиваемся.
В Славянске наше жилье уцелело, но возвращаться домой мы пока не планируем. Некоторые люди едут обратно, но я боюсь. Рядом Бахмут. Неизвестно, что будет в будущем. Сейчас фронт удалился, но потом он может вернуться назад. Пока не закончится война, домой мы не вернемся.
Во Львове очень дорогая аренда жилья. У нас трое детей, а мой муж с инвалидностью. На выплаты для ВПЛ недолго протянешь. Выжить можно, если не нужно платить аренду. Поэтому приходится выбирать: либо платить за квартиру и не есть, либо есть и где-то искать бесплатное жилье. Я думаю, что скоро мы поедем за границу, не будем оставаться в Украине. Попробуем устроить свою жизнь там. Ждать возвращения можно, но кто знает, сколько придется ждать?
