До войны работала в “АТБ”, контролером-приемщиком. Жилье снимала, но адрес тот уже не помню. Я в “АТБ” пришла работать третьего февраля, а полномасштабная война началась 24-го. Я жила в сьемной квартире три недели.
24 числа была на ночной смене. В пять утра позвонил ребенок и говорит: “Мама, началась война”. Я не верила. Если честно, пока танки не зашли в Копылов, я не верила, что началась война. Я ребенку сказала, чтобы не переживал: может, это что-то другое грохочет. Я родом из Житомирской области, Коростышевского района. Там у нас есть воинская часть. Раньше там периодически взрывали порох. Ну и бывало “гуп-гуп-гуп” еще до войны. Мы на это не обращали внимания. А ребенок мне говорит: “Нет, мама, взрыв был очень громкий”. Потом я зашла к брату в гости, и он подтвердил, что началась война. Но, говорит, они до нас не дойдут.
Мы продолжали работать, меня вызывали, потому что людей не могли довезти. У нас приезжают на работу и из Фастова, и из Брусилова, и из Киева — кто откуда. И я вышла 27-го днем на работу. А в десять утра позвонило руководство и говорит, бросайте работу, быстро со склада все по домам, потому что идут танки в сторону Макарова из Бородянки. Я побежала к брату, мы еще успели с ним попить кофе. Ему позвонили ребята, он ушел куда-то, а мы закрылись в доме всей семьей. Дети, теща с тестем, сестра его жены с детьми… Закрылись, сидели, ждали. Тестя с тещей сначала не было, потому что кур поехали кормить. А потом они пришли и Виктор говорит: “Танки за нами шли”. Они забежали в коридор, а я стала в дверях, чтобы посмотреть, какая техника заходит и сколько, чтобы передать данные военным или старосте села. Когда они зашли, я насчитала 27 единиц.
Танки, БТР-ы, машины с людьми. Я позвонила брату, чтобы он передал информацию дальше. Он был у колхоза и считал вторую колонну.
А первого числа здесь такой прилет был, что аж жуть. Страшно не за себя было, а за детей. Мы детей накормили, старшие сели на кухне есть, а я решила отдохнуть немного. Включила музыку в телефоне, надела наушники, а проснулась от того, что на меня кирпич упал. Я открыла глаза, а коридор весь в пыли. Звук какой-то странный. И тут вторая волна: удар такой был, что входную дверь вырвало. Повезло, что дети были в ванной. Но испугались. Потом нам знакомая позвонила, позвала к себе в подвал. Потому что здесь погреб не выдержал бы. Еще одна такая волна — и нас бы всех там накрыло. Мы побежали к ним, за что им очень благодарны. Сидели там, когда бомбили ракетами, в погребе прятались. Они ж не раз бомбили. Магазин — рядом, мы слышали, как грабили почту. Взламывали дверь, чтобы ворваться внутрь. Ходили по дворам спокойно. Как-то мы стояли под подъездом, вышли на перекур и видели их. Мы убежали, потому что страшно было.
А пятого числа я готовила нам есть. Там у одного мужчины есть летняя кухня, он позволил нам готовить еду. Нас было 23 человека, есть надо было. Я готовила на кухне. Обычно со мной кто-то был, но в этот раз я была одна. И тут заходят ко мне девять мужчин — россиян. У меня язык отнялся, когда они ко мне обратились.
Они спросили: “Мать, оружие есть?”, а я ни слова в ответ сказать не могу. Я просто показала им вилку, потому что жарила блины.
“А дети есть?” Киваю: “Да”. Они говорили, что не будут нас трогать. А я им говорю: “Да, я понимаю, но думаю, что будете… Я знаю, какие вы на самом деле. У меня брат пошел кур кормить, а вы в него стреляли”. Он не ожидал, что они магазин будут грабить. Покормил кур, выходил со двора, а они его увидели и очередь из автомата выпустили. Говорил, что просто чудом выжил. Он вскочил и побежал за дом. Может, спасло то, что служил. Я не знаю.
Об эвакуации
Было шестое число, я уехала в районе одиннадцати. Меня забрала хозяйка магазина, она ехала машиной до 51 километра. Я для себя решила, что буду выбираться любым путём отсюда. К детям! Потому что дети — там, а связи — нет. Меня подвезли к 51-му. Колонна из Копылова выходила из 30 машин. 51-й километр — это там, где мост взорвали, на повороте к Макарову. Из Копылова по прямой мы не могли ехать, поэтому выезжали по улочкам. Перед Калиновкой было три танка в кустах и один посреди трассы.
Страшно было, потому что было их человек 12 на этих танках. Они наводили на нас автоматы.
Я просто стала молиться. Даша говорит: “Я и молитвы забыла”. Говорю: “Ты рули, а я буду молиться”. А она: “Хоть бы нас по дороге не расстреляли”. Но не тронули нашу колонну. На 51-м уже стояли наши ребята. Я собралась пешком идти, потому что Даша поехала искать бабушку с дедушкой, они не выходили на связь. Ребята наши спросили: “Куда вы?” — “Пешком на Коростышев”. — “Постойте, мы вас к кому-нибудь подсадим”.
Я приехала аж 29 апреля на работу. Пока здесь была, вроде и страшно было, но не сильно. До пятого числа, пока эти девять мужчин не зашли. А потом я очень боялась именно взрывов. Думала, как вернуться? Я воспитываю детей сама, не дай Бог что-то… Дети есть дети. Я не могла побороть страх.
