Как европейская сеть помогает украинским заключенным?
Европейская сеть защиты прав осужденных насчитывает 25 организаций из 19 стран Совета Европы. Это довольно горизонтальная организация. Идея очень проста, чтобы те правозащитники, которые занимаются правами заключенных, могли общаться, работать вместе и помогать друг другу.
Для нас самая главная тема — это пытки. Потому что без борьбы против пыток, которая была бы эффективна, нет прав заключенных в тюрьме. Это просто миф. Мы работаем в этом направлении в нескольких странах. Речь идет о судебных разбирательствах и адвокации. Повышение осведомленности в органах Совета Европы, ООН и так далее.
Вторая тема, которая очень важна для всех заключенных, это, конечно, качество ухода и независимая медицина в тюрьме. Есть несколько тем, которые очень важны. У нас в совете директоров — Анна Овдиенко из ХПГ и Олег Цвилый из ЗЗУ (Защита заключенных Украины).
В начале войны, 24 февраля, мы сразу поняли, что наша задача, во-первых, найти средства, чтобы помогать. Нашим партнерам и членам в Украине было сложно продолжать работу, видя требования доноров. Необходимо было очень быстро найти средства, чтобы они продолжали работать. И платить зарплату. Утром 24-го мы начали разговор с Евросоюзом. Мы все объяснили, и через несколько дней они дали согласие на такой проект.
Наш проект включает несколько составляющих. Составляющая мониторинга. В нее входит сбор интервью с заключенными, которые, в том числе, отбывали наказание в оккупации. Которые могут объяснить, как все происходило там, как работает система в оккупации. Уже в марте мы начали работать над тюремной системой во время войны. Было важно объяснить ситуацию в пенитенциарной системе. Во-первых, в учреждениях, которые уже были в оккупации. Во-вторых, понимать, где была большая опасность на линиях фронта, где были наиболее интенсивные военные действия. Чтобы потребовать от правительства скорейшего принятия мер эвакуации.
Сейчас проект содержит мониторинг в тюремной системе — это визиты. В рамках этих визитов бывает, что мы и наши партнеры встречают заключенных, которые находились в оккупации. Есть и другие, которые были в оккупации в Херсонской области и которых после срока освободили и вернули в Украину.
Мы собираем информацию, у нас есть точная картина ситуации тюремной системы в оккупации. Наша цель, во-первых, предоставить международным органам очень точную информацию: какие нарушения и преступления там происходят. Во-вторых, иметь возможность инициировать производства и защищать интересы заключенных. Мы достаточно быстро задокументировали процесс вербовки осужденных в РФ. В том числе ЧВК “Вагнер”.
Первый шаг — предоставлять информацию органам ООН, чтобы они начинали работать в этом направлении. Мы подавали заявление в несколько органов ООН. Один из органов ООН отреагировал. Они начали процесс. Организовали несколько сборов. Сейчас в основе нашей работы и работы наших партнеров — опубликовать отчет и отчитаться перед Генеральной ассамблеей ООН в конце года.
Мы попытаемся найти заключенных, которые были завербованы на войну под давлением и доказать нарушение. Это будет кейс и для Комитета по правам человека ООН, и возможно, для МУС, если все условия в кейсе будут достоверны. Если прокурор МУС сможет доказать, что какой-то человек, например, председатель ФСИН России, являлся организатором, это может дать начало процессу. Этот человек получит обвинительный акт, будет судебное разбирательство.
Мы также подавали жалобы в Генеральную прокуратуру. Чтобы они регистрировали их и возбуждали уголовные дела. И о депортации, и о пытках, и об убийствах, потому что было несколько кейсов. К примеру, как это было в Херсонской области.
Также мы сейчас работаем в направлении возвращения заключенных, депортированных в Россию, которые столкнулись с проблемой отсутствия паспорта, чтобы пересечь границу. Это кейс в ЕСПЧ, касающийся ситуации осужденных, застрявших на границе с Грузией. Для нас очень важно, чтобы эти жертвы были квалифицированы как жертвы и государство реагировало так, как реагирует на обычную жертву военных преступлений.
С ЧВК все предельно ясно в России. Вся информация почти открыта. Факт, что Путин это сам говорил и дал деньги “Вагнеру”. Это, во-первых. Во-вторых, признал, что он дает помилование завербованным. Примеры ЧВК доказывают, насколько эта система является частью государства. Это такие аспекты, которые только государство может предоставить.
— Юг, мы уже много лет знакомы, я точно не знаю, чем занимается организация, которую ты представляешь.
— Пять лет мы работаем вместе и ты не знаешь... Простите... Погодите... Ты с ума сошел?
— Я — мастер задавать вопросы.
— Да, подожди. Извини, пожалуйста.