‘Живу в модульном городке, плету сетки’, — жительница Бородянки
До полномасштабного вторжения я с семьей жила в девятиэтажном доме. У меня большая семья: две дочки и четверо внуков. Известие о войне нас застало в четыре часа утра. Мы, конечно, сразу не поверили. Никто не верил. Никто об этом не предупреждал. Когда поняли, что все серьезно, начали суетиться, собираться. Нам сказали, что уже бомбят Гостомель и скоро дойдут до нас. Мы решили подготовить необходимые документы и вещи.
До утра мы собирались, нервничали, не верили, что это действительно происходит. Думали, что будет дальше, куда идти, что делать. Наши соседи и мои дети пошли на работу. Но им сказали возвращаться домой. Затем мы услышали взрывы и поняли, что Россия напала [на нас].
Сначала мы оставались в Бородянке. Тогда наш дом еще был цел. Все думали, как выезжать, если придется. Люди готовили транспорт, думали, как поступить. Взрывы слышались все ближе. Кроме документов мы собрали необходимые продукты, ведь у нас были маленькие дети, внуки. Утром услышали, что идет большое наступление россиян на Бородянку. Мы решили, что нужно ехать в поселок Дружня, потому что в Бородянке большие дома и негде будет спрятаться. В Дружне моя дочь живет, там у нее в частном доме есть подвал.
Когда уже в Дружне появились российские танки и начались взрывы, мы сразу спрятались в подвал. В тот день они ударили по находящейся рядом с нами нефтебазе. Вспыхнул пожар, пошел сильный дым. Мы решили бежать дальше и прятаться где-нибудь в другом месте. Нашли недостроенный дом с большим подвалом, там мы с соседями и просидели до второго марта.
Поскольку мы не взяли с собой почти никаких вещей, мои зятья решили вернуться в Бородянку за теплой одеждой. Но до Бородянки не доехали, там уже были бои. Второго марта россияне сбрасывали на Бородянку бомбы. Сначала они сбросили бомбу на дом №359. Там люди были в подвале. Тогда мы подумали: хорошо, что мы решили не прятаться в многоэтажных домах. А через 20 минут сбросили бомбу и на наш дом.
Мы поняли, что это — все, это настоящая война. Завели свои машины и решили бежать дальше. По дороге видели расстрелянные машины, окровавленных людей, которые кричали. Это было ужасно. Мы не знали, куда поворачивать, куда ехать, чтобы не наткнуться на россиян, потому что мы за детей очень боялись. Заезжали в лес машинами, прятались где можно было. В конце концов мы добрались до Черновецкой области, до Лужан. Нас туда довезли волонтеры и поселили в хостел.
Тогда как раз была эпидемия коронавируса, наши дети начали кашлять. Мы лежали матрас к матрацу, все на полу. Стало ясно, что нам нужно детей спасать, чтобы не заболели. Если не от войны их потеряем, так от болезни. Поэтому решили искать место, где будет меньше людей.
Нас отправили в Черновецкую область, в городок Кельменцы. Мы благодарны жителям этого городка! Они нам предоставили красивый большой дом. Нас было девять машин из Бородянки с маленькими детьми. И мы там все разместились. Там мы были до первого апреля. Бородянку уже начали освобождать. В конце апреля мы вернулись домой: с детьми, со всеми. Здесь уже все было разрушено, машины горелые были, танки.
В наш дом две ракеты попали. Очень многие погибших. Это были люди, которые не верили, что началась война и остались дома. Многих из них не нашли, даже когда разобрали завалы. Люди не знали, что нельзя прятаться в этих подвалах.
Сейчас я с семьей живу в Бородянке, в модульном городке. Нам оказывают помощь и волонтеры, и Европа. Нам даже обеды каждый день привозят. Мы очень благодарны всем, кто к этому приобщился, не оставил нас в беде.
И мы стараемся тоже чем можем помогать! Плетем сетки на фронт, делаем окопные свечи, стараемся быть чем-то полезными. И верим, что победа за нами, потому что мы — украинцы, мы — не сдаемся. Мы верим, что все преодолеем. Наши Вооруженные Силы — лучшие в мире!