Утром 24 февраля я вышла в аптеку и увидела огромную очередь. Потом пошла снять деньги в банкомат. Гляжу, и там очередь. И тут мне говорят: “Аня, началась война, ты разве не знаешь?!” Я поднялась на свой четвёртый этаж, позвонила соседка и сказала: “Я тебе даю две минуты на сборы. Мы едем в частный сектор и забираем тебя с собой”.
Я выбежала из квартиры в чем была и уже больше никогда туда не возвращалась. Третьего марта, около двух часов дня, россияне сбросили бомбу на мой дом. Квартира выгорела дотла. А соседние — второй и третий подъезды вообще полностью снесло. Потом я туда не рискнула подняться, потому что все могло рухнуть.
Всего в моем доме погибли 32 человека. Во втором подъезде семья погибла — муж и жена. Их привалило плитой. Говорят, их здесь где-то хоронили в одном гробу.
В соседнем девятиэтажном доме тоже много погибших было. Их тела лежали на тротуаре, а россияне даже похоронить не разрешали.
Когда мой дом разбомбили, я жила в частном секторе у знакомых. В основном мы прятались в погребе. Иногда выходили, но всего на несколько секунд. Потому что рядом с нами, у церкви, стоял российский бронетранспортер. Он разворачивал дуло и стрелял по частному сектору. Многие дома сгорели. Мы чудом остались живы.
В соседнем доме убило пятерых, так россияне даже скорую не позволили вызвать. В конце концов, мы решили эвакуироваться. Ехали с частными водителями на нескольких машинах. Сначала в одну деревню, потом — в другую, потом нас вывезли на Ивано-Франковщину. Туда приехала моя племянница, забрала меня, так я с ней жила какое-то время.
В Бородянке и буряты были, и чеченцы, кого здесь только не было. Они здесь все бомбили: аптеки, “АТБ”, “Фору”, “Приватбанк”, ювелирный магазин, все разнесли. Здесь безвластие было, страшный произвол. 80% Бородянки уничтожены. Очень много многоквартирных домов, которые уже не подлежат восстановлению, в частности, мой дом.
Я считаю, что россияне уничтожали гражданские объекты и жилые дома намеренно. Все это было спланировано. Они знали, что там есть люди. Если бы меня соседи не забрали, мне некуда было деваться. Россияне бомбили все вокруг. Заходили в квартиры, в аптеки, в магазины. Крушили и грабили. Ужас что здесь творилось!
До сих пор неизвестно, куда делись некоторые люди из моего дома. Они вышли из квартир, когда была бомбежка, а в результате пропали без вести. Куда они могли пропасть? Одних расстреливали, других, возможно, взяли в плен. Это мое предположение. Их нигде нет. И молодые, и пожилые, и дети. Были такие случаи, что человек выходил из дома, просто шел по улице, а ему стреляли в затылок.
Я знаю, что там, где у нас больница и амбулатория, россияне изнасиловали 14-летнюю девочку. Там 15 жертв было. И даже не разрешили их похоронить. Когда россияне здесь стояли, они сделали канаву и всех закопали туда. Только после ухода россиян из той канавы достали людей. Брали ДНК, проводили экспертизы и перезахороняли.
Здесь невозможно было спастись. 24 часа в сутки была стрельба, огонь. Это ужас, это такая травма, что не передать словами.
После возвращения в Бородянку я живу в модульном городке. А мой дом как стоял разрушенный, так и стоит. Ничего не делают, говорят, что средств нет. Нет будущего, нет надежды. Ну, хоть бы сказали, подождите еще немного, все будет… Но нет же! Сидим и всё. Я — пенсионерка, мне через несколько дней будет 70 лет.
Не знаю, сколько я еще буду жить в модульном городке… Трудно! Морально трудно — и депрессия, и страх, и панические атаки. Не на кого надеяться, разве что только на себя. Говорят — держитесь! А за кого держаться, если никого нет?
