Журналиста "ВВ" допросят в СБУ. Публикации нашего автора Станислава Речинского, посвященные профессиональным деформациям руководства СБУ, вызывали к нему неподдельный интерес этого ведомства

В субботу в два часа дня Речинскому позвонил неизвестный, представился следователем СБУ Сизяковым Сергеем Александровичем и попросил прибыть в понедельник в центральный офис «конторы» для допроса в качестве свидетеля по некоему уголовному делу. Неизвестный звонил с мобильного телефона, поэтому утверждать, что звонивший действительно является сотрудником СБУ, мы не можем. Тем не менее, несмотря на некорректность этого предложения (повестка где?! Почта, что — не работает?), Речинский на встречу согласился. Почему — не знаем. Мы, например, без повестки в такие места не ходим.

«ВВ» попросили прокомментировать этот вызов самого «виновника торжества».

— Стас, по какому делу собираешься лжесвидетельствовать?

— Почему обязательно лжесвидетельствовать?

— Потому что «любое ваше высказывание может быть использовано против вас» или как там еще в американских боевиках говорят? Ведь вызвали они тебя явно не о благе Родины беспокоясь, а, преследуя, как обычно, свои низменные, я бы даже сказал, антинародные цели. Наверняка хотят узнать, откуда информацию черпаешь, чей, грубо говоря, заказ исполняешь?.. А потом быстренько пришьют что-нибудь, переквалифицируют тебя из свидетелей в подозреваемые.

И задержат в порядке статьи сто пятнадцатой до получения соответствующей санкции суда. Ты, кстати, знаешь, по какой статье на Владимирскую поедешь?

— По статье 328, «разглашение государственной тайны». Следователь, мало того, что по гнусному обыкновению поленился повестку прислать, но и статью не назвал. Но мне из хорошо информированных источников известно, что речь идет о разглашении государственной тайны.

— А ты что, допуск имеешь?

— Нет, конечно. Дело возбуждено по факту. По какому — не знаю. Но, судя по тому, что последние мои статьи были о не очень благовидных поступках и связях высшего руководства СБУ, это и является очень страшной государственной тайной. Сразу же после интервью с генералом Кравченко меня предупредили, что заведено оперативно-розыскное дело и проводятся соответствующие технические мероприятия по отношению к моей персоне. Слушают, пишут, смотрят, ходят всякие. Кстати, следователь позвонил мне не на домашний телефон, а на мобильный. Причем, на тот номер, который на меня не зарегистрирован. Я спрашиваю, а откуда у вас этот номер? Он отвечает — ну мы же не в детском саду работаем. Нормально: повестку домой принести лень, домашний телефон узнать тоже. Тупо берут и звонят по тому номеру, который же и слушают. Они бы еще в разговор вклинились и на допрос вызвали. Никакого уважения к процессуальным нормам. Причем год назад, когда меня в СБУ вызывали в качестве свидетеля по делу о покушении на Лазаренко, тоже повестку не принесли. Полгода назад, когда черниговские менты в квартиру ломились, тоже «чисто на пальцах» объясняли, что им от меня нужно. Просто «братки» в погонах какие-то.

— Кстати, чем для тебя закончились разбирательства с черниговской милицией?

— Там две версии было: что я сбил кого-то, а потом — что музей ограбил. Кончилось все обыском, после которого интерес ко мне сразу пропал. Кстати, у меня тогда как раз материалы по Гончарову появились любопытные. Сейчас, наверное, тоже основной целью является обыск. Хотят поискать, что у меня по «семье» Смешко еще есть. Зачем — непонятно. Оно и так на следующей неделе в интернете появится. По-моему, это уже какая-то интеллектуальная агония. Хотя, может, конечно, это и просто мелкие пакости в стиле «конторы».

— А зачем ты вообще согласился на этот допрос без повестки идти?

— Люблю я это дело. Не буду вдаваться в детали, но это ведь процесс обоюдополезный. Много можно нового узнать. Да и откладывать не хочется. В понедельник, так в понедельник. Во вторник, глядишь, Смешко уже снимут, так и не узнаю, чего хотели. Мучиться буду.

— Ладно, удачи тебе. Расскажешь, чего хотели.

— Под статью подвести хочешь — о разглашении данных досудебного следствия? Мало мне гостайн Смешко и компании?

На этой оптимистической ноте мы завершили наш разговор с Речинским. Надеемся, что во вторник он, как обычно, выйдет на работу.

(“Вечерние вести”, 17 января 2004 г.)