ЭСТОНИЯ ПОД ОККУПАЦИЕЙ ТОТАЛИТАРНОГО РЕЖИМА И ВОССТАНОВЛЕНИЕ ОТКРЫТОГО ОБЩЕСТВА

Положение до начала перестройки в СССР

(Характер режима до и во время перестройки)

К концу правления генсека Брежнева тоталитарный коммунистический режим в Советском Союзе достиг наивысшей степени стагнации и находился на краю экономического и политического краха. Попытки Андро­пова, ставшего генсеком после смерти Брежнева, поправить положение, не увенчались успехом, а год геронтократической власти Черненко усугубил ситуацию. Курс на «гласность и перестройку», с которого начал свое правление в 1985 году новый молодой генсек Михаил Сергеевич Горбачев, вышел вскоре из-под контроля и открыл путь к процессам, приведшим к развалу СССР и к концу установленного в конце Второй мировой войны советского оккупационного режима в Эстонии.

Для правильного понимания событий и процессов, происходивших в Эстонии, следует иметь в виду, что, в отличие от подавляющего большинства стран, где был установлен коммунистический или фашистский тоталитарный режим, в Эстонии эти режимы были не «свои­ми», а оккупационными, установленными насильственно на основании соглашений между великими державами. Эстонский народ считал эти оккупационные режимы чужими и оказывал им сопротивление.

Советский строй был централизованной, однопартийной весьма строго регламентированной системой. Номинальное «народовластие», которое  должно было осуществляться через структуру советов, фактически подчинялось т.н. директивным органам, под которыми на советском новоязе подразумевались партийные комитеты. Это  распространялось также на исполнительную власть в лице исполнительных комитетов «советов трудящихся» административных единиц. Союзные республики Советского Союза обладали в самом деле только правом выполнения директив Центрального комитета Коммунистической партии с незначительным учетом местных условий. Впрочем, следует отметить, что хотя формально существовала Коммунистическая партия Эстонии, фактически в соответствии с уставом она не была самостоятельной, а только территориальной организацией Коммунистической партии Советского Союза. 

Суды, хотя формально независимые, практически также подчинялись партийным комитетам через личное подчинение судей, как членов коммунистической партии, соответствующим партийным комитетам. Пенитенциарная система была военизированной, централизованной и подчинялась Министерству внутренних дел Советского Союза. 

Законодательной властью обладали Верховный Совет Советского Союза и Верховные Советы союзных республик. Законы Советского Союза обладали преимуществом. Верховный Совет союзной республики не имел права принимать закон, не соответствующий  союзному закону. Все законы фактически разрабатывались или предварительно согласовывались в соответствующих партийных комитетах и принимались в верховных советах единогласно.

Контроль за хозяйственной и финансовой деятельностью всех предприятий, учреждений и организаций осуществлялся Комитетом государственного (одно время он назывался «народным») контроля при Совете министров (правительстве) и Контрольно-ревизион-ным управлением Министерства финансов. Правом об-щего надзора обладала также Прокуратура. Руководи-тели всех институтов, обладающих контрольно-над-зорными функциями, входили в списки номенклатуры, утверждаемой на должность соответствующими партий-ными комитетами, были членами партии и подчинялись указаниям вышестоящих партийных комитетов.

Существующие структуры, функции и сети органов безопасности 

Основной силой советских оккупационных структур безопасности в Эстонии был Комитет государственной безопасности (КГБ) при Совете министров Эстонской ССР, который на самом деле фактически  подчинялся только соответствующему союзному комитету. Руководящая роль партии осуществлялась таким образом, что  председатель КГБ был членом бюро (руководящего ядра) Центрального комитета Коммунистической партии Эстонии, а руководители местных органов — членами бюро соответствующих районных партийных комитетов.

В Эстонии персонал КГБ состоял, за некоторым небольшим исключением, из членов коммунистической партии русской национальности.

Полиция в Советском Союзе именовалась милицией, которая являлась основным подразделением Министерства внутренних дел. Милиция занималась надзором за общественным порядком, уголовными и хозяйственными преступлениями, учетом и надзором за техническим состоянием транспортных средств и т.д. Тяжелые с точки зрения власти преступления – политические, крупномасштабные экономические, связанные с валютой, бандитизм (под этим названием в Эстонии подразумевалось вооруженное сопротивление оккупационному режиму), терроризм, саботаж, массовые беспорядки и т.д. — относились к компетенции КГБ.

На территории Эстонии располагался значитель­ный контингент оккупационных сил Советской Армии, в основном ракетных, авиационных и танковых войск,  нес­колько частей специального назначения. Точное число неизвестно, но предположительная численность этого контингента была 120 — 150 тыс. человек. Од­нако, справедливости ради следует отметить, что эти войска не вмешивались в происходившие в Эстонии со-бы­тия и процессы, а некоторые офицеры оккупаци­онных войск даже относились с явной симпатией к на­циональ-но-освободительному движению. В качестве примера можно привести командира расположенной в городе Тарту дивизии стратегической авиации генерал-майора Джохара Дудаева, ставшего впоследствии Пре­зидентом Чечни, который живо интересовался страте­гией и тактикой национально-освободительного движе­ния. Доказательством неблагонадежности оккупацион­ных войск в Эстонии с точки зрения советской власти может слу­жить и тот факт, что во время путча 1991 года руково­дители попытки государственного переворота в Москве пытались для подавления эстонского национально-ос­вободительного движения применить не местные окку­пационные войска, а дивизию воздушно-десантных войск, специально пригнанную для этого из Пскова.

Структура Эстонского КГБ соответствовала струк­туре КГБ СССР. В эстонском КГБ также был 1-й отдел, занимающийся разведкой, но о его деятельности, к со­жалению, почти ничего не известно. Предположительно он занимался шпионажем через эстонцев, находив­шихся за границей. Больше известно о деятельности  2-го отдела, занимавшегося контрразведкой. В компетен­цию этого отдела входило слежение за всеми ино­странцами на территории Эстонии, туристскими орга­низациями «Интурист» и «Спутник», которые можно смело называть подразделениями этого отдела, санк­ционирование и организация поездок советских граж­дан за границу, открытие и ведение «выездных дел» и т.д. Назначение 4-го отдела — борьба с «бандитизмом». После подавления вооруженного сопротивления окку­пантам в Эстонии во второй половине 50-х годов этот отдел не имел большого значения. Особый интерес представляет 5-й отдел, который занимался в Эстонии слежением за участниками национально-освободитель­ного движения, самиздатом, политическими настрое­ниями населения и т.д. Это была настоящая «полиция мыслей». Был еще ряд подразделений, занимающихся подслушиванием телефонных разговоров, перлюстра­цией переписки граждан, охраной государственной тайны на пред­приятиях и в организациях, охраной лич­ной безопасности партийных бонз и т.д.

Пограничные войска КГБ на территории Эстонии входили в состав Северо-Западного пограничного ок­руга. Об их репрессивной деятельности нет достовер­ных данных, за исключением участия в массовых депор­тациях.

Части специального назначения Советской Армии, подчиненные Главному разведывательному управлению Генерального штаба (ГРУ) на территории Эстонии были, но нет данных об их вмешательстве в местные дела. Предположительно их основным предназначением было разведывательно-диверсионная деятельность на терри­ториях североевропейских стран.

Прокуратуре в советской системе репрессивных органов принадлежало значительное место. Формально прокуратура осуществляла надзор за соблюдением со­циалистической законности во всех силовых структурах, в том числе и в КГБ.

Прокурор Эстонской ССР назначался Генеральным прокурором СССР и подчинялся только ему. Прокурор Эстонии являлся также членом бюро Центрального ко­митета Коммунистической партии Эстонии.

Во время перестройки в Советском Союзе были созданы специальные части милиции (ОМОН, СОБР), но в Эстонии их не было. Также нет данных о действиях в Эстонии спец. частей КГБ и ГРУ «Альфа» и «Вымпел».

Места заключения в Эстонии подразделялись на места предварительного заключения и следственные изоляторы, в которых содержались во время следствия лица, подозреваемые в совершении преступлений, и исправительно-трудовые учреждения (ИТУ), в которых содержались лица, приговоренные судом к лишению свободы. Все они подчинялись Министерству внутрен­них дел (МВД) СССР. По советской терминологии не было политических преступлений и политических зак­люченных. Лица, виновные в преступлениях против со­ветской власти, по делам которых следствие вело КГБ, считались также уголовными преступниками, виновными в «преступлениях против государства». Они содер-жались после ликвидации внутренних тюрем КГБ в середине 50-ых годов в общих следственных изоляторах МВД. После осуждения их отправляли из Эстонии в Рос­сию, где были специальные тюрьмы и лагеря для таких заключенных. В ИТУ на территории Эстонии такие лица в последние годы советской власти не содержались.

В Советском Союзе культивировалась идеология восхваления и героизации органов государственной безопасности, как «боевого отряда партии большеви­ков», «славных органов защиты завоеваний рабочего класса», «рыцарей революции», «щита и меча пролета­риата» и т.д. Среди эстонцев такая пропаганда не дос­тигала целей. Хотя и в органах КГБ работало опреде­ленное количество эстонцев-коллаборационистов, по­давляющее большинство народа их осуждало.

Нет достоверных данных о том, насколько глубоко эстонское общество было пронизано сетью информато­ров КГБ, потому что архивы КГБ, в которых хранились материалы об оперативной работе и агентах, были в конце оккупации вывезены в Россию, однако, имея представление о положении в Чехословакии и Герман­ской Демократической Республике, где чуть ли не каж-дый десятый гражданин являлся секретным соглядатаем органов безопасности, можно предположить, что в Эс­тонии вряд ли ситуация была намного лучше. Все же, наверное, в Эстонии степень проникновения была не столь глубока, потому что в тех странах власть, хотя и тоталитарная, была «своя», но эстонцы, даже те, кото­рые сотрудничали с оккупантами и занимали довольно высокие должности, не принимали советскую власть как «свою», а считали ее «русской». Вероятно, некоторую роль играл также языковой барьер. Для эстонцев ос­воение русского языка, относящегося к чуждой им группе славянских языков, весьма трудно, и многие эстонцы даже за пятьдесят лет оккупации так и не овладели им.

Не следует преувеличивать роль КГБ в эстонском обществе во время советской оккупации. Дело в том, что некоторые исследователи, возможно даже сознательно, стараются взвалить всю вину за преступления и жестокость советской власти на КГБ. Забывается то, что по образному выражению Ленина, ЧК (то бишь КГБ в наше время) лишь «вооруженный боевой отряд партии большевиков», и, хотя в сталинские времена он обладал большей властью, чем при Брежневе и  Хрущеве, КГБ всегда был под контролем Коммунистической партии и лишь строго выполнял указания политбюро Цент-рального Комитета. Вопрос, какую степень инакомыс-лия позволять, превышение каких пределов считать на-казуемым и как наказывать, решался однозначно в Москве на Старой площади и лишь выполнялся КГБ. Во время хрущевской оттепели действительно позволялось некоторое разномыслие, однако, после пражской весны 1968 года, все опять стало на свое место. В Эстонии особо строго преследовался т.н. «буржуазный нацио-нализм».

К сожалению, до сих пор мало исследовано проникновение КГБ в экономику. Известно, что 10-ое направление 5-го управления КГБ занималось борьбой с коррупцией и спекуляцией. Это было одним из ос-новных каналов проникновения органов безопасности в экономику. По мнению некоторых специалистов, такое проникновение, создание фирм прикрытия и перекачка средств в нейтральные страны началось уже в середине 80-х годов.

Оппозиция к советской власти

В 1939 году правительство Эстонии, в отличие от Финляндии, которая отвергла советский ультиматум и подверглась вооруженному нападению со стороны СССР, решила поступить наподобие Чехословакии и покориться агрессору, чтобы избежать ужасов войны. К сожалению, эти надежды не оправдались. Уже за пер-вый год советской оккупации коммунистами было рас-стреляно, арестовано и депортировано в Россию более 60 тысяч граждан Эстонии, т.е. около 6 % ее населения. Потеря независимости и эти жестокости вызвали стихийное массовое движение сопротивления, в том числе — вооруженное, которое особенно активизировалось с началом войны между нацистской Германией и СССР.

Немцы не согласились вернуть Эстонии независимость, и последовала трехгодичная немецкая оккупа-ция, в течение которой погибло еще около 6 тысяч граждан Эстонии. Движение за восстановление неза-висимости продолжалось, и, несмотря на преследова-ние со стороны немцев, организовалось. В 1944 году было сформировано подпольное правительство, кото-рое после отступления немцев было арестовано и расстреляно русскими.

Попытка восстановить независимость Эстонии в промежутке между отступлением немцев и наступлением Красной Армии не увенчалась успехом.

В 1944 году началась вторая советская оккупация. Во второй половине 40-х и в начале 50-х годов соп-ротивление было в основном вооруженным. Шла парти-занская война, которую русским удалось подавить толь-ко после массовой депортации 1949 года, в ходе которой было депортировано в Россию почти 25 тысяч человек, главным образом женщин, детей и стариков, и создания колхозов, т.е.лишения партизан экономи­ческой базы. Кровавое подавление в 1956 году Со-ветской Армией венгерского восстания при факти-ческом попустительстве стран, подписавших Атлан-тическую хартию, лишило эстонский народ последней надежды на обещанную поддержку со стороны запад-ных демократий и убедительно показало, что после Ялты эта карта для Восточной Европы практической ценности не имела. Тем не менее, отдельные небольшие группы людей продолжали скрываться в лесах до 60-х годов, а последний известный «лесной брат» был сотрудниками КГБ расстрелян в 1973 году.

После поражения вооруженного сопротивления продолжалось патриотическое антисоветское движе-ние, особенно среди молодежи средних учебных заве-дений. Стихийно создавались подпольные группировки, издающие листовки и т.д. Но почти все эти молодеж-ные группировки из-за отсутствия опыта конспирации очень быстро провалились, и их члены были осуждены. Тем не менее, такие попытки продолжались до возникновения в Советском  Союзе диссидентского движения в 1960-х годах. В Эстонии это движение нашло благодатную почву и очень быстро приняло национально-освободительную окраску.

Главными идеологическими мотивирующими факторами движения сопротивления были патриотические: стремление к восстановлению независимости Эстонии, сопротивление коммунистическому террору и русификации.

За все время советской оккупации на территории Эстонии не удалось создать единого центра движения сопротивления. Все такие попытки провалились, и их участники попали в руки КГБ. Вероятно, такое положение имело и некоторое преимущество, потому что отсутствие единого центра не дало возможности разгромить все движение, а вместо отдельных разгромленных групп сразу стихийно возникали новые, не связанные с предыдущими.

В конце немецкой оккупации в 1944 году значительному количеству эстонцев (почти 8% населения т.е. около 80 тысяч человек) удалось бежать на запад, и они создали эстонские колонии в Швеции, Германии, США, Канаде и Австралии. Существовало правительство Эстонской республики в изгнании, но оно не имело фактического влияния на ситуацию в оккупированной Эстонии. Однако, эстонцы в изгнании проводили значительную работу по инфор-мированию общественности о происшедшем в Эстонии, добиваясь международной поддержки, осуждения со-ветской агрессии и аннексии Эстонии.

В строго регламентированных условиях советской тоталитарной системы, естественно, не было никакой реальной возможности планировать мероприятия по ликвидации оккупации, и происшедший быстрый развал Советского Союза оказался неожиданным не только для непосвященных, но даже для участников правозащит-ного, диссидентского и национально-освободительного движений.