‘Сожгли дом на глазах у соседки’
Дед умер, я сама жила в доме. Я пенсионерка. Уже восстановила побитые батареи в доме, крышу текущую перекрыла. Все побито было: шифер и рубероид слетели, двух входных дверей не было. Восемь окон, порог, балкон, ворота, сарай, дверь в погреб — все разбито. Хотите, я вам внутренние двери открою, сами посмотрите. Может, прятались, потому что ничего не украли. Ни консервацию, ни компот.
Стекла в доме было по колено, я восемь мешков вынесла. На диване, на котором я спала, было много окровавленных бинтов и шприцов. На втором диване в комнате валялись фотографии покойного сына из армии. Россияне все проверили, все раскидали. После похорон деда осталось две бутылки водки. Так они ее украли. В домах они жили, а танки по дворам ездили.
Вы могли представить, что будет полномасштабная война?
Нет, думала, что Россия — наши братья. Мы же раньше дружили. А тут — война. Но я немного подготовилась: бегала в подвал к сыну. У меня погреб плохой, поэтому я на соседнюю улицу к нему бегала. А днем сюда возвращалась за курицами присматривать. Вернулась из эвакуации — ни куриц, ни петуха. И двери в сарай побиты.
Каким для вас был первый день войны?
В 5:20 утра начало бахать. Мы уже у сына в погребе сидели. В доме ночевали, а как бахнуло, давай бегом малых детей одевать и быстро в погреб. То в погреб лезем, то из погреба. Забежим в дом, схватим что-то и обратно. Вот что я помню.
Думали об эвакуации?
Нет. Думала, как-то перебьемся, а потом объявили выезд. Вывозите детей! Медсестра передала информацию сыну, чтобы быстро вывозили детей. Я все бросила, и поехали мы на автобусе. Зеленый коридор был, все безопасно было. 13-го марта я выехала. Это был первый выезд. А россияне уже были в Дымерке. Мы выехали почти в Черкасскую область. Я и в Броварах у подруги немного пожила. Россияне уже ходили по Дымерке, но до нашего края еще не дошли. После моего выезда позвонила соседка и сказала: “В твоем доме живут”. А потом вторая соседка позвонила, мол, переночевала в доме, а россияне говорят: “Иди отсюда!” На ее глазах дом сожгли.
Сколько времени вы провели в эвакуации?
Месяц. Через месяц вернулись. Я приехала сюда и ничего не узнала. Не могла во двор зайти. Что тут творилось! Вокруг балкона все валялось, это я уже марафет навела. В дом зайти было невозможно. Месяц я стекло убирала. Сама у сына жила. Они там прошли, но ничего не тронули. В десяти домах от меня дом сгорел, а у сына в конце села — ничего не тронули. Наняла людей, батареи купила, сделали мне отопление. Заняла денег, чтобы строители шифер купили. Как все сделали — вернулась домой. Где мне еще жить?
Что происходило в Великой Дымерке?
Мы эвакуировались, а что тут дальше было, я уже не знаю. Говорят, россиян много было. И тут жили, и там жили. В этом доме жили, а тот — сожгли. Говорят, через два дома одежду забрали. Телевизоры и стиральные машинки побили. Ездили по кустам на танке, кругом их следы. Все изувечили.
Что с вашим имуществом?
Погреб разгромили, лавочки сняли. Про крышу, окна, порог и входные двери я говорила. Двери уже новые поставила. Одни мне государство дало. Могу акт показать. Тут было все заасфальтировано, а они все побили.
Что планируете делать дальше?
Ну как, восстанавливать все потихоньку. Какие могут быть планы… Другой вопрос, за какие деньги восстанавливать?
Как дела у вашего сына?
Они тоже вернулись, у них все цело, все хорошо. Это у меня вот так. Но там трое детей, от них помощи нет. Они еще у матери просят картошину или морковку.
Изменилось ли ваше отношение к россиянам?
Отношение изменилось. Теперь я не считаю их братским народом. Они просто фашисты. Вот что я могу сказать. Они же просто издеваются над нами и убивают невинных людей! За что нам эта война? Зачем? Кто его знает. Я не понимаю. Почему так произошло? Жили себе люди как надо и на тебе… Бог его знает, что случилось.