‘Я бегу от войны, а она меня догоняет’, — жительница Краматорска
Я — жительница Шахтерска, сейчас это оккупированная территория. Мы в 2015 году переехали в Краматорск, но война нас догнала и там. Сейчас я проживаю в Бородянке. Война для нас началась в Краматорске в полпятого утра 24 февраля с обстрела аэродрома. Это от нас примерно в полутора километрах.
Шестого марта мои дети уехали из Краматорска. Я осталась одна. Было, конечно, страшно. Постоянные обстрелы, и ты не знал, когда их ждать — днем, ночью, в какое время. Обстрелы были такие, что дом ходил ходуном. Так я прожила в Краматорске до 20 июля, а потом приехала сюда, в Бородянку.
В Краматорске в результате обстрелов жилых домов погибали люди. Конечно, очень большая трагедия была, когда россияне ударили по вокзалу в Краматорске. Тогда было очень много погибших и раненых. Это были люди, которые шли на поезд, ехали в эвакуацию. Их обстреляли. Это был ужасный день. В тот день я как раз была на улице. Взрыв был такой, что земля под ногами задрожала.
Вообще, там стреляют регулярно. Сейчас в Краматорске очень мало людей осталось. Например, у нас в подъезде 36 квартир. Осталось всего три-четыре квартиры, где еще живут люди. Все уехали. Все на нервах были. Ты никогда не успокаивался там. Ты все время ждал, когда ударят. Днем, ночью, утром, вечером? Очень тяжело было.
Когда началась война, в Краматорске во всех аптеках разобрали успокоительное. Купить его было невозможно. Впоследствии начали появляться лекарства. Благодаря им и жили. Что касается продуктов, то они, в принципе, у нас были, ведь мы сразу закупили мясо, сварили тушенку и все в таком духе. С хлебом, да, были проблемы.
В мае перебили газопровод — и один, и другой. Вот без газа было тяжело. Ну да ничего, меня микроволновка спасала. Так и выживали. Какие-то магазины закрывались, а потом начали открываться. Тогда два супермаркета открылись. Продукты можно было купить, ничего не скажу. Даже парикмахерские открывались, больница тоже работала.
У меня дочь еще до вторжения постоянно спрашивала: “Мама, будет ли война?” Я все говорила — нет. Я была уверена, что не будет. Потом я была уверена, что весной она закончится. Потом я думала, что она осенью закончится. Теперь я снова думаю, что она весной закончится. Я живу надеждой, что она закончится, и мы вернемся домой. А когда я вернусь в Шахтерск, одному богу известно. У меня там дочь осталась и муж. Он заехал как раз перед войной, а выехать уже не смог.
В Бородянке, в модульном городке живет подруга моей дочери. Она мне сюда порекомендовала приехать, меня приняли. Вот так уже второй год здесь живу. Надеюсь, что весной я вернусь домой. Много лет после переезда из Шахтерска мы снимали квартиры. Потом с трудом купили собственную квартиру, продав все, что могли, и одолжив деньги. В Шахтерске все потеряли и сейчас очень боимся потерять все в Краматорске. Еще раз подняться мы уже не сможем.