Меню
Голоса войны
Все 223 Интервью 222
‘Всю дорогу мы молились вслух’, — диакон Николай Сердюк рассказывает, как его семья выезжала из оккупации

В начале войны Николай Сердюк находился с семьей в оккупированном селе Гавриловка неподалеку от Гостомеля (Киевская область). Чтобы выехать, им пришлось пробираться через российские блокпосты на свой страх и риск. Они видели колонны российских танков, разбитые машины в кюветах, но с Божьей помощью и молитвой добрались до безопасного места.

‘Один брат погиб, второго едва спасли’, — история жительницы Загальцев

Светлана Заметайло живет в поселке Загальцы Киевской области. Семья женщины потеряла все, что имела: дом, хозяйство. Но самое страшное — война отняла жизнь ее брата, возившего людей и гуманитарную помощь.

‘Россияне убивали со звериной жестокостью’

Волонтер Красного Креста Михаил Тульский попал в оккупацию в Бородянке и собственными глазами видел страшные преступления, которые совершали российские военные против гражданских и военных. Теперь мужчина лечит ПТСР.

‘Здесь невозможно было спастись’, — жительница Бородянки

Анна Шморгун — жительница печально известного дома по улице Центральной 353. Вместе с соседями она пряталась в частном доме, но и там было небезопасно. Россияне били по домам из танков, расстреливали людей на улицах и закапывали погибших в канаве.

В эвакуацию я поехал в одних штанах, сапогах, курточке и с документами

Петр Нещадым — пенсионер из Мощуна. Его дом был разрушен. Петр надеется, что война закончится, и ему хватит здоровья построить новый дом.

Чем занимается и кому нужен военный капеллан?

И при чем здесь чебуреки? Историю со службы вспоминает подполковник ВСУ Олег Сидоренко.

‘Почти вся моя семья погибла’

Жительница Бородянки — Татьяна Букина вместе со своими родственниками пряталась в подвале от российских бомбардировок. Первого марта россияне сбросили несколько авиабомб на их дом. К сожалению, панельные перекрытия не выдержали и погребли под собой целые семьи.

‘Сосед еще был жив и звонил внучке, чтобы она достала его из-под завалов’, — житель Бородянки

Во время бомбежки Бородянки Михаил Кокидько и его сын получили контузию. Семья едва успела выскочить из разрушенного горящего дома. После эвакуации мужчина попал в оккупацию в соседнем селе Загальцы.

‘Я бегу от войны, а она меня догоняет’, — жительница Краматорска

Светлана Леонова бежит от войны с 2015 года. Тогда она переехала из временно оккупированного Шахтерска в Краматорск, но 24 февраля 2022 года война снова пришла в ее дом. Сейчас она живет в модульном городке в Бородянке и больше всего мечтает вернуться домой.

‘Живу в модульном городке, плету сетки’, — жительница Бородянки

Первого и второго марта 2022 года российская авиация уничтожила в Бородянке восемь многоэтажных жилых домов мощными авиабомбами ФАБ-250. Дом Надежды Хомич также был разрушен. Сейчас женщина с семьей живет в модульном городке. Плетет сетки на фронт, делает окопные свечи и не теряет надежду.

‘Ты понимаешь, что до колодца бежать километр через неразорвавшиеся снаряды...’, — хроники оккупированного Изюма

Виталий Смажев вместе с мамой провел 100 дней в оккупированном Изюме. Ему приходилось копать могилы для стариков, которые умирали от холода, и добывать еду в разрушенных супермаркетах.

‘Наш эвакуационный поезд расстреляли’, — воспоминания режиссера из Ирпеня

Ольга Гдуля выехала из Ирпеня с одним рюкзаком и двумя котами после 10 дней пребывания под обстрелами. Как и тысячи жителей города, она выбиралась через разрушенный Романовский мост, который теперь называют “мостом жизни”.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  » ... 19